Мужчина прощает и забывает. Женщина прощает - и только.
Глава первая
Глава вторая
Сон не шел. Анка за стеной немного повозилась, повздыхала, потом затихла. Леха отрубился, едва его нестриженая голова коснулась свернутого валиком старого пальто, игравшего роль подушки.
Мы тянули с ним жребий, и спать на раскладушке выпало мне. Еще в совершенно захламленной комнатушке, куда нас определила на постой Наина Киевна по фамилии Горыныч, стоял диван, старенький, явно ветеран спальных баталий. Но диван трогать старушенция напрочь запретила, ссылаясь на какие-то административные заморочки. Вникать в суть мы не стали, потому что очень хотелось спать. Анку старушенция уложила в каморке на топчане.
И вот Анка и Леха заснули, а я стоял у окошка, маленького и засиженного мухами, и сна не были ни в одном глазу.
Я натянул джинсы и осторожно, чтобы половицы под ногами скрипели не сильно, выбрался на улицу. Ночь была чудесная. Звездная, тихая, безветренная. Я сел на крыльцо и с удовольствием втянул в себя прохладный воздух. И забыл выдохнуть, потому что прямо на меня из темноты выдвинулся кошак, тот самый, которого старушенция везла в клетке. Кошак передвигался на задних лапах, заложив передние за спину. На меня кошак не смотрел.
- Мнэээ, - задумчиво протянул он, остановившись в паре метров от крыльца. – Мнэээ… - И прочистил горло.
Я выдохнул и постарался стать маленьким и незаметным. Кот повернулся ко мне спиной, сгорбился и побрел в обратную сторону, время от времени глубокомысленно мяукая и очень по человечески вздыхая. Я пожалел, что не курю, потому что мне сейчас не помешала бы глубокая затяжка. И я решил компенсировать никотиновый голод водными процедурами.
Чуть поодаль стоял огромный дуб, ствол которого дважды обвивала металлическая цепь с очень крупными звеньями, оба конца цепи терялись в густой – на фоне звездного неба черной – кроне. Возле дуба стоял колодец. Я опустил ведро в разверстую колодезную пасть, и ведро глухо шлепнулось в воду.
- Не пей, козленочком станешь, - услышал я хриплый голос и обернулся. Позади никого не было. Я достал ведро, поставил его на землю, потрогал пальцем воду – она была ледяной.
- Не пей, - повторил голос.
- Кто тут? – спросил я раздраженно.
- Конь в пальто, - грубо отозвалась невидимка. – Слушай, что старшие говорят.
- Согласно сказке, - сказал я, - козлом станешь, если пить из лужи. Про колодец ни слова не было.
- Давай, - легко согласился голос. – Пей, если такой умный. А то, что в местную речку уже лет десять всякую дрянь сливают, это все фигня на постном масле.
Я поежился. Пить расхотелось. Как и обливаться студеной водой. Мало ли – может, хвост вырастет.
- Все засрали, - с чувством произнес голос. – Ладно, я пошел.
- А вы кто? – еще раз спросил я, ощущая себя по меньшей мере глупо. Я даже во времена студенчества не напивался так, чтобы слышать голоса, а тут я и морса разбавленного за ужином не пил!.. Голос не ответил, и я подумал, что я сплю, вот так незаметно взял и заснул, и мне просто снится, что я вышел на улицу. И голос снится.
- А много вас в доме? – вдруг спросил голос.
- Трое. И Горыныч, - ответил я. – А что?
Голос опять не ответил. Я с легким сожалением вылил воду обратно в колодец и побрел в дом. Спать вдруг захотелось необычайно. Спотыкаясь и зевая на ходу, я вернулся в комнату и упал на раскладушку.
Утром меня разбудил Леха, который бодро и фальшиво напевал про черный бумер. Он в одних трусах сидел верхом на рюкзаке и развязывал шнурки на кроссовках. Вчера перед сном он снял их, не удосужившись развязать, за что и расплачивался.
- Анка встала? – спросил я, с трудом разлепляя глаза. В комнате пахло сырой рыбой. Есть хотелось до тошноты.
- Не слышал.
Леха натянул штаны, футболку, обулся, полез в рюкзак за зубной щеткой.
- Слушай, Серый, - сказал он, стоя ко мне спиной, - мне ночью такая чертовщина снилась!..
- М? – промычал я, почесывая щетину и прикидывая, оставить ее или все же сбрить.
- Русалки снились, - сказал Леха. – И еще зеркало говорящее. Полный сюр!
Я не ответил. Сюр, он и в Соловце сюр. Не рассказывать же Лехе о моем ночном диалоге. А то чего доброго оборжет прямо при Анке.
Мы умылись под рукомойником, от души набрызгались, и появилась Анка. Она была просто-таки непозволительно свежая и отдохнувшая.
- Сэры! – воскликнула она прямо с порога. – Айда на экскурсию!
- А завтрак? – спросил прагматичный Леха. Анка засмеялась.
- В "Ромашке" поедим, а оттуда до развалин рукой подать.
- Развалины? – сказал я. – Развалины чего?
- НИИЧАВО, - ответила Анка.
- Совсем ничего? А что тогда развалилось? – спросил Леха. А я блеснул своими познаниями:
- Тут был какой-то НИИ, но загнулся во время перестройки. Только вот ЧА-ВО он исследовал, я не знаю. Анка, откуда ты знаешь про развалины?
- Допросила аборигена на предмет культурных мероприятий. Электричка будет только после обеда. Можно, конечно, на шоссе голосовать, но мне в лом. А так мы хоть к культуре приобщимся.
- К культуре можно и тут приобщаться, - сказал Леха. Ему очень не хотелось тащиться куда-то. – Тут музей имеется.
- Ага, - ответила Анка. – Только дверь опечатана.
- Решено, - сказал я. – Идем смотреть на развалины.
Анка взяла на себя переговоры с Горыныч на предмет рюкзаков, которые мы собрались оставить, – не тащить же полцентнера в развалины. Старушенция капризничала и жаловалась на жизнь. Леха предположил, что ей просто нужна мзда. Ужасно не люблю всех этих бытовых коллизий. Анка как-то утрясла все вопросы, и мы направили свои стопы в "Ромашку".
В кафе было довольно многолюдно. Целый стол оккупировали шоферы-дальнобойщики, у барной стойки медитировали над пивом суровые алкаши. Через столик от нас сидела небольшая компания молодых людей. Нам были видны их крепкие затылки и спортивные развороты плеч. Разговаривали они негромко, и до нас долетали только обрывки: "и увлекся", "а не будет", "завтра и опробуем", "наплюй и забудь", "обесточить грозится" и все в том же духе. Понять, о чем они там трепались, было невозможно. Мы молча ждали бутерброды и настраивались на приключение в развалинах. Мне почему-то упорно представлялась живописная груда камней, поросшая мхом.
- Сэры, - сказала вдруг Анка, - ну и ночка у меня была, доложу я вам!
Мы с Лехой, не сговариваясь, навострили уши.
- К Горыныч ночью приходил какой-то мужчина!
- Да ну! – удивился я, но немного разочарованно, поскольку ожидал услышать новые подробности из жизни кота или говорящего зеркала.
- Офигенный! – продолжила Анка. – Вылитый Хью Джекман.
- Кто? – переспросил Леха. Анка поморщилась.
- Темный ты человек, Лопахин, - сказала она. – Я тебя презирать буду.
Принесли бутерброды, кофе нам с Лехой и чай для Анки.
- Ну и вот. Такой весь из себя денди, я думала, умру на месте. От передоза красоты и элегантности.
- А как ты его увидела? – спросил я ревниво.
- Я проснулась ночью, было душно, я дверь открыла, чтобы хоть как-то проветрить, стала копаться в сумке, у меня была бутылка минералки в заначке, и вдруг слышу – шаги. Я думала, это старушка наша, ан нет. Смотрю – вырисовывается в полумраке, прямо из стены. Наверное, в коридоре там какая-то дверь, я вчера не заметила …и шествует мимо моей двери, прямо в вашу сторону.
Анка замолчала, предавшись воспоминаниям. Мы с Лехой смотрели на нее разинув рты.
- И что? – спросил бестактный Леха.
- И все, - сказала Анка, откусывая от бутерброда. – И ушел.
- А почему ты решила, что к Горыныч?
- Ну, я просто так сказала. Не к вам же! И не ко мне, - добавила Анка со вздохом. Я немедленно почувствовал неприязнь к неведомому мне денди с лицом Хью Джекмана.
Глава вторая
Глава вторая
…народная молва твердо верит в то,
что сон все-таки имеет смысл предзнаменования.
З. Фрейд
что сон все-таки имеет смысл предзнаменования.
З. Фрейд
Сон не шел. Анка за стеной немного повозилась, повздыхала, потом затихла. Леха отрубился, едва его нестриженая голова коснулась свернутого валиком старого пальто, игравшего роль подушки.
Мы тянули с ним жребий, и спать на раскладушке выпало мне. Еще в совершенно захламленной комнатушке, куда нас определила на постой Наина Киевна по фамилии Горыныч, стоял диван, старенький, явно ветеран спальных баталий. Но диван трогать старушенция напрочь запретила, ссылаясь на какие-то административные заморочки. Вникать в суть мы не стали, потому что очень хотелось спать. Анку старушенция уложила в каморке на топчане.
И вот Анка и Леха заснули, а я стоял у окошка, маленького и засиженного мухами, и сна не были ни в одном глазу.
Я натянул джинсы и осторожно, чтобы половицы под ногами скрипели не сильно, выбрался на улицу. Ночь была чудесная. Звездная, тихая, безветренная. Я сел на крыльцо и с удовольствием втянул в себя прохладный воздух. И забыл выдохнуть, потому что прямо на меня из темноты выдвинулся кошак, тот самый, которого старушенция везла в клетке. Кошак передвигался на задних лапах, заложив передние за спину. На меня кошак не смотрел.
- Мнэээ, - задумчиво протянул он, остановившись в паре метров от крыльца. – Мнэээ… - И прочистил горло.
Я выдохнул и постарался стать маленьким и незаметным. Кот повернулся ко мне спиной, сгорбился и побрел в обратную сторону, время от времени глубокомысленно мяукая и очень по человечески вздыхая. Я пожалел, что не курю, потому что мне сейчас не помешала бы глубокая затяжка. И я решил компенсировать никотиновый голод водными процедурами.
Чуть поодаль стоял огромный дуб, ствол которого дважды обвивала металлическая цепь с очень крупными звеньями, оба конца цепи терялись в густой – на фоне звездного неба черной – кроне. Возле дуба стоял колодец. Я опустил ведро в разверстую колодезную пасть, и ведро глухо шлепнулось в воду.
- Не пей, козленочком станешь, - услышал я хриплый голос и обернулся. Позади никого не было. Я достал ведро, поставил его на землю, потрогал пальцем воду – она была ледяной.
- Не пей, - повторил голос.
- Кто тут? – спросил я раздраженно.
- Конь в пальто, - грубо отозвалась невидимка. – Слушай, что старшие говорят.
- Согласно сказке, - сказал я, - козлом станешь, если пить из лужи. Про колодец ни слова не было.
- Давай, - легко согласился голос. – Пей, если такой умный. А то, что в местную речку уже лет десять всякую дрянь сливают, это все фигня на постном масле.
Я поежился. Пить расхотелось. Как и обливаться студеной водой. Мало ли – может, хвост вырастет.
- Все засрали, - с чувством произнес голос. – Ладно, я пошел.
- А вы кто? – еще раз спросил я, ощущая себя по меньшей мере глупо. Я даже во времена студенчества не напивался так, чтобы слышать голоса, а тут я и морса разбавленного за ужином не пил!.. Голос не ответил, и я подумал, что я сплю, вот так незаметно взял и заснул, и мне просто снится, что я вышел на улицу. И голос снится.
- А много вас в доме? – вдруг спросил голос.
- Трое. И Горыныч, - ответил я. – А что?
Голос опять не ответил. Я с легким сожалением вылил воду обратно в колодец и побрел в дом. Спать вдруг захотелось необычайно. Спотыкаясь и зевая на ходу, я вернулся в комнату и упал на раскладушку.
Утром меня разбудил Леха, который бодро и фальшиво напевал про черный бумер. Он в одних трусах сидел верхом на рюкзаке и развязывал шнурки на кроссовках. Вчера перед сном он снял их, не удосужившись развязать, за что и расплачивался.
- Анка встала? – спросил я, с трудом разлепляя глаза. В комнате пахло сырой рыбой. Есть хотелось до тошноты.
- Не слышал.
Леха натянул штаны, футболку, обулся, полез в рюкзак за зубной щеткой.
- Слушай, Серый, - сказал он, стоя ко мне спиной, - мне ночью такая чертовщина снилась!..
- М? – промычал я, почесывая щетину и прикидывая, оставить ее или все же сбрить.
- Русалки снились, - сказал Леха. – И еще зеркало говорящее. Полный сюр!
Я не ответил. Сюр, он и в Соловце сюр. Не рассказывать же Лехе о моем ночном диалоге. А то чего доброго оборжет прямо при Анке.
Мы умылись под рукомойником, от души набрызгались, и появилась Анка. Она была просто-таки непозволительно свежая и отдохнувшая.
- Сэры! – воскликнула она прямо с порога. – Айда на экскурсию!
- А завтрак? – спросил прагматичный Леха. Анка засмеялась.
- В "Ромашке" поедим, а оттуда до развалин рукой подать.
- Развалины? – сказал я. – Развалины чего?
- НИИЧАВО, - ответила Анка.
- Совсем ничего? А что тогда развалилось? – спросил Леха. А я блеснул своими познаниями:
- Тут был какой-то НИИ, но загнулся во время перестройки. Только вот ЧА-ВО он исследовал, я не знаю. Анка, откуда ты знаешь про развалины?
- Допросила аборигена на предмет культурных мероприятий. Электричка будет только после обеда. Можно, конечно, на шоссе голосовать, но мне в лом. А так мы хоть к культуре приобщимся.
- К культуре можно и тут приобщаться, - сказал Леха. Ему очень не хотелось тащиться куда-то. – Тут музей имеется.
- Ага, - ответила Анка. – Только дверь опечатана.
- Решено, - сказал я. – Идем смотреть на развалины.
Анка взяла на себя переговоры с Горыныч на предмет рюкзаков, которые мы собрались оставить, – не тащить же полцентнера в развалины. Старушенция капризничала и жаловалась на жизнь. Леха предположил, что ей просто нужна мзда. Ужасно не люблю всех этих бытовых коллизий. Анка как-то утрясла все вопросы, и мы направили свои стопы в "Ромашку".
В кафе было довольно многолюдно. Целый стол оккупировали шоферы-дальнобойщики, у барной стойки медитировали над пивом суровые алкаши. Через столик от нас сидела небольшая компания молодых людей. Нам были видны их крепкие затылки и спортивные развороты плеч. Разговаривали они негромко, и до нас долетали только обрывки: "и увлекся", "а не будет", "завтра и опробуем", "наплюй и забудь", "обесточить грозится" и все в том же духе. Понять, о чем они там трепались, было невозможно. Мы молча ждали бутерброды и настраивались на приключение в развалинах. Мне почему-то упорно представлялась живописная груда камней, поросшая мхом.
- Сэры, - сказала вдруг Анка, - ну и ночка у меня была, доложу я вам!
Мы с Лехой, не сговариваясь, навострили уши.
- К Горыныч ночью приходил какой-то мужчина!
- Да ну! – удивился я, но немного разочарованно, поскольку ожидал услышать новые подробности из жизни кота или говорящего зеркала.
- Офигенный! – продолжила Анка. – Вылитый Хью Джекман.
- Кто? – переспросил Леха. Анка поморщилась.
- Темный ты человек, Лопахин, - сказала она. – Я тебя презирать буду.
Принесли бутерброды, кофе нам с Лехой и чай для Анки.
- Ну и вот. Такой весь из себя денди, я думала, умру на месте. От передоза красоты и элегантности.
- А как ты его увидела? – спросил я ревниво.
- Я проснулась ночью, было душно, я дверь открыла, чтобы хоть как-то проветрить, стала копаться в сумке, у меня была бутылка минералки в заначке, и вдруг слышу – шаги. Я думала, это старушка наша, ан нет. Смотрю – вырисовывается в полумраке, прямо из стены. Наверное, в коридоре там какая-то дверь, я вчера не заметила …и шествует мимо моей двери, прямо в вашу сторону.
Анка замолчала, предавшись воспоминаниям. Мы с Лехой смотрели на нее разинув рты.
- И что? – спросил бестактный Леха.
- И все, - сказала Анка, откусывая от бутерброда. – И ушел.
- А почему ты решила, что к Горыныч?
- Ну, я просто так сказала. Не к вам же! И не ко мне, - добавила Анка со вздохом. Я немедленно почувствовал неприязнь к неведомому мне денди с лицом Хью Джекмана.
@темы: Творчество, Фанфики
-
-
01.04.2008 в 00:22-
-
01.04.2008 в 08:33Ты меня засмущала.
Нравится?
А ты читала оригинал?)))
-
-
01.04.2008 в 11:00Публика заинтригована и ждет продолжения!
-
-
01.04.2008 в 20:41Ооо, спасибо!!!
Самой интересно)))Будет в скором времени.
-
-
02.04.2008 в 02:34-
-
03.04.2008 в 08:11А ПНвС - это моя самая любимая книга у Стругацких. А я много их книг читала)))
-
-
23.04.2008 в 00:46-
-
23.04.2008 в 22:37